Дочь готова рискнуть и родить, а зять о её здоровье и жизни ни капли не переживает

-Я боюсь, что мне просто пока не говорят, а Светлана уже беременная, – беспокоится Ольга Игнатьевна, – тянут время, чтобы потом сказать, что все – поздно, будем рожать.

-Ну, в вашем случае, по медицинским показаниям время еще есть, – пытается успокоить женщину подруга.

-Разве хочется до такого доводить, – отрицательно качает головой Ольга Игнатьевна, – нет, я уже думаю, зная настрой дочери и зятя, что у Светы твердое намерение рискнуть всем и родить. А зять, по-моему, не осознает всех рисков. Или ему наплевать на эти риски, ему главное потешить свое эго – он отец, у него наследник. А то, что ребенок может стоить жизни матери или окончательно подорвать ее здоровье – это так, пустяки.

-Ну Света же должна головой думать, не девочка же уже безмозглая…

-Не девочка, но Света любит своего Максима беззаветно, до самоотречения, надеется на русский авось и не хочет снова остаться в статусе разведенки, – вздыхает Ольга Игнатьевна.

Светлана – единственный и поздний ребенок женщины, родила Ольга Игнатьевна ее уже когда совершенно смирилась с бесплодием – в 42 года. Сейчас дочери 37 и с самого рождения у Светы очень хрупкое здоровье. Много раз девочка была, как говорится, на волоске, врачи вытягивали, но никаких прогнозов и надежд матери не давали.

-И операции были, и по разным светилам науки мы ездили, – говорит Ольга Игнатьевна, – но везде разводили руками: следите, берегите, опасайтесь. Еще муж был жив, когда нам сказали то, что матерью Света может стать только ценой жизни. Ей из-за проблем с сердечком даже простудой болеть было опасно, что уж говорить о беременности.

Ольга Игнатьевна посвятила дочке всю жизнь: ушла с работы, чтобы девочку не отдавать в садик, давала по часам лекарства, выхаживала после операций, которые, в общем-то, помогли, но не избавили Свету от болезни полностью. В ее случае излечение невозможно.

Отец Светланы работал на хорошей должности, обеспечивал жену и дочь до самой своей смерти. Прожил он до самого окончания дочкой института. Супругами была куплена и квартира для Светы, на будущее. В 26 лет дочь засобиралась замуж.

-Тайны я для нее не делала из того, что рожать ей нельзя, – говорит Ольга Игнатьевна, – но тут любовь, хочется семьи, хотя у меня сердце и замирало. Но будущий зять утверждал, что ему нужна только Света, а дети… мол, тысячи пар живут только друг для друга и они будут, а захочется стать родителями, можно усыновить.

Четыре года молодые прожили спокойно, потом муж заговорил о наследнике, Света записалась в школу приемных родителей, уговаривала пройти ее и супруга: надо же готовиться к предстоящему усыновлению. Но муж все тянул и тянул, ссылаясь на занятость по работе, а потом признался: никого он усыновлять не хочет, хочет завести кровного ребенка и в этом деле у него уже есть некоторые успехи.

-Любовница беременная была у зятька, – разводит руками Ольга Игнатьевна, – я так переживала за дочь, словами не сказать, с ее здоровьем такое предательство пережить непросто. Ну пережили как-то, дочь даже на время переехала из своей квартиры, где с мужем жила, ко мне. Вместе веселее как-то.

Светлана работала, казалось уже, что она успокоилась. У них с мамой даже были разговоры о том, что хорошо бы Свете познакомиться с одиноким отцом или вдовцом, чтобы бы уже ребенок, которого бы дочь могла любить, о котором могла бы заботиться.

Разведенный мужчина с детьми от прошлого брака – тоже вариант, хотя и хуже: не получится у Светы реализовать свой материнский инстинкт. Но и при таком раскладе, муж не станет настойчиво просить родить ребеночка. А жизнь оказалась и проще, и сложнее одновременно: дочь Ольги Игнатьевны внезапно влюбилась.

-Этот Максим на 3 года моложе Светланы, – продолжает пенсионерка, – женат не был никогда, детей, соответственно, тоже нет. Ну и закрутилось у них все серьезно. Разумеется, дочь рассказала ему о проблемах со здоровьем. Но началась та же песня, что и с первым зятем: “Никаких детей мне не надо, только ты одна нужна, усыновим, удочерим, собаку заведем и так далее”.

Ольга Игнатьевна пыталась сказать дочери о том, что выбор ее неправильный, что рано или поздно она наступит на те же грабли, что надо думать о себе и о своем здоровье – куда там. Светлана же очень эффектная молодая женщина: высокая, изящная, выглядит гораздо моложе своего возраста, да и Максим ничем ей не уступает – очень красивая пара.

Второму браку дочери уже 3 года и около года назад Светлана начала с мамой беседы о том, что медицина сейчас шагнула далеко вперед, рожают даже те, для кого бесплодие было приговором, а у нее по части женского здоровья все в порядке. А сердце… ну есть же медикаменты, врачи не дураки, помогут, поддержат. Вот Максим говорит, что если наблюдаться у специалистов, то все будет хорошо.

-Кошмар, – говорит Ольге Игнатьевне подруга, – Максим говорит. Легко ему говорить, не ему рисковать. Ну да, медицина шагнула далеко вперед. Ну и хорошо, суррогатное материнство сейчас есть. Если уж хочется кровного ребеночка – вперед, пусть какая-то другая женщина выносит и родит им ребеночка. Да, я читала, что получить яйцеклетку, чтобы ее “подсадить” будущей суррогатной матери – тоже не безвредная процедура, но все же легче, чем беременность и роды, особенно в случае Светланы.

-Да какое там суррогатное материнство, – отмахивается Ольга Игнатьевна, – где деньги на это? У Максима из активов – подержанная иномарка. Хорошо, что квартира у дочки есть, иначе бы снимали. Да и зарплата у зятя – не фонтан, прямо скажем. Нет у него миллионов на такие вещи. Проще же рисковать здоровьем жены, это же практически даром. А моя дурочка слишком любит мужа, что даже готова рискнуть. С первым мужем была не готова, а для этого может. Да и прошлый опыт негативный дает о себе знать.

-И чего мне ждать, мама, – однажды ответила на уговоры Ольги Игнатьевны дочь, – что муж до того нестерпимо захочет стать отцом, что снова заведет ребенка на стороне и уйдет? Ну да, это не смертельно, но как жить? И для чего жить, если не быть счастливой? Вот всю жизнь слышу, что мне рожать нельзя, а вокруг рожают и с гораздо более серьезными проблемами.

-Откуда ты знаешь про чужие проблемы, – пыталась переубедить дочь Ольга Игнатьевна, – может быть там не такой случай был. Тебе нельзя и точка. Рискнешь, родишь, умрешь. Причем, останется ли после тебя ребенок – еще не факт. Да и возраст твой со счетов не спишешь. 37 это не 20.

-Ну ты же меня родила в 42, – парирует дочь, – я тоже хочу полноценную семью. Роды – это всегда риск. Для меня – это риск чуть больше. Но я готова рискнуть.

-Родила я тебя в 42, – ответила Ольге Игнатьевне, – и что? Здоровая ты? Но я своей жизнью не рисковала. И у тебя может родиться ребенок с проблемами, а вполне может статься, что матери рядом с ним не будет.

-Зато будет отец, – дочь упрямо не хотела соглашаться с разумными доводами.

-А сейчас Света как-то притихла, – делится с подругой Ольга Игнатьевна, – не заговаривает о ребенке, ходит спокойная.

-Может отпустило?

-Или сделала то, что хотела, – качает горько головой мать, – на зятя смотреть не могу, если честно, самовлюбленный болван. Дочь любит, а он принимает любовь, если бы и он любил, иначе бы все было. Любящий муж не заставлял бы жену рисковать, мысли бы такой не возникло.