-Или меняй работу, или развод, — говорит жена

-Условие ему поставила, представляешь? Чтобы он домой вернулся и нашел себе работу под боком, иначе развод и девичья фамилия! — сетует на поведение невестки Тамара Олеговна, — Дескать она устала одна с детьми, мужа не видит и все такое.

-Ну хорошо, условие она поставила, одной по полгода действительно непросто, — понимающе кивает приятельница, — но в их случае условий одних мало. Сама же она потом заноет, что денег нет!

-Вот именно, и я говорю, что в таком случае, надо и ей что-то сделать для того, чтобы муж работал в соседнем подъезде, а они в нищету не скатились, но нет, наша Оля только требовать умеет. Сначала ныла, что денег нет, теперь — что мужа не видит, что дети отца забыли.

Оля, невестка Тамары Олеговны все 10 лет брака сидит дома. Точнее женщина работала, но ровно до первого декрета. Собственно, декрет у нее случился затяжной, разница между детьми ровно 2 года 11 месяцев и 5 дней. Вместо того чтобы выйти на работу, когда младшему ребенку исполнилось 3 года, Оля отнесла заявление об уходе, объяснив домашним:

-Все равно это не работа. Меня завуч поедом съест, она у нас дама незамужняя и бездетная, ей не понять. У нее одно: «Учебный процесс должен продолжаться. Замены вам нет. Ищите варианты, пусть сидят родственники».

Оля работала учителем начальных классов. Категории нет, стаж крошечный, зарплата маленькая, нанять няню и платить ей зарплату даже больше, чем получала сама — не вариант. Мужу сидеть на больничных? Это вообще означало скатиться в нищету. Мама Ольги живет далеко, свекровь Тамара Олеговна работала, хоть по возрасту уже и была пенсинеркой:

-Но ведь не гонят, — говорит пожилая женщина, — в нашей лаборатории специалистов нет, очередь не стоит трудоустраиваться. Работаю, пока работается, на пенсию же не проживешь.

Живут они все в одном из небольших городков средней полосы. До столицы каждый день не поездишь, да и работа мужа охранником в столице не принесла бы много денег. А плюсом надо было решать жилищный вопрос. Двое детей и двое взрослых в однокомнатной — это до поры нормально, но дети растут быстро.

-Однушку покупали сами, — говорит Тамара Олеговна, — я сразу советовала, пусть с ипотекой, но надо брать двухкомнатную. Да кто меня слушать стал. Сын сначала с пониманием отнесся к увольнению невестки. Думал, что подрастут дети, она выйдет на работу, учителя, как и врачи нужны всегда. Не в эту школу, так в другую, но всегда устроится.

Но время шло, дети окрепли, старший сам готовился уже в 1 класс идти, а Ольга на работу не торопилась. Зато начала предъявлять мужу претензии по поводу вечной нехватки денег:

-Другие как-то крутятся, зарабатывают! Нет тут нормальной работы, все куда-то едут на заработки. Мы до седин будем в однушке жить? Я уж не говорю о том, что дети разнополые, нам трешку надо, а у нас вечный выбор: еда, одежда или коммуналка. Увольняйся, раз не платят ничего, в Москву езжай.

-Оля, — говорил муж, — ты думаешь, что 40 тысяч в Москве за охрану какого-то объекта решат нашу проблему?

-А ты ищи, — упрямилась жена, — и 40 тысяч деньги, когда ты 25 получаешь. Смех один, как жить? Мне на работу идти? А дети? Старшему вот-вот в школу, младшая болеет то и дело, а ведь дома сидим, а что в саду будет?

В конце концов супруг нашел работу. По специальности, вахтами, с высокой зарплатой, но 4 месяца на работе, месяц дома. Работа очень далеко, в суровых условиях, но у Оли глаза заблестели, когда муж озвучил сумму заработка.

-Чуть ли не приплясывала, провожая, — вспоминает Тамара Олеговна, — пирогов в дорогу напекла, звонила каждый день, новости рассказывала. И потом первые 4 вахты ни словечка не говорила.

Семья после 2-х лет работы мужа продала однокомнатную и купила трешку, благо, в их городке цены на недвижимость не московские. Да еще и материнский капитал вложили.

-Приоделась, — вспоминает Тамара Олеговна, — стала поговаривать, что надо бы ей машину купить, возить детей, за покупками ездить. И очень быстро она забыла, как оно, когда последнюю корку доедаешь. Теперь у нее начались другие разговоры.

-Я одна с детьми по несколько месяцев, прошлый раз ты еще и на 2 месяца застрял там, мне плевать, что сменщик заболел! Я устала, дети отца забывают, я без мужа живу соломенной вдовой. Надоело!

-А я не устал? — отругивался муж, — Ты уж определись, жить хорошо или постоянно быть вместе. Такой работы я здесь не найду. Там не сахар, но я спокоен за семью, что дети не голодают.

-Можно и здесь устроиться так, чтобы не голодать! — ворчала Ольга, — Тебе и дела нет до того, как дети растут!

-Вот чего ей надо? — негодует Тамара Олеговна, -Летом всей семьей на юге были. Живет в свое удовольствие, занимается потихоньку детьми, домом. На права выучилась, подержанную машину брать не хочет, ждет, когда на новенькую денег наберут. Можно подумать, что сын там развлекается. Вкалывает он там, да еще как!

-Ну и сказал бы, — разводит руками приятельница, — мол, устраивайся на работу, жена. Будет две зарплаты, тогда и ему не придется работать, словно каторжанину, да еще там, где 11 месяцев в году зима.

-Да он и сказал, что не вопрос, будет меньше денег, но он будет дома, если она на работу выйдет, — усмехается Тамара Олеговна, — только Оля все так вывернула… Сына и виноватым еще выставила.

-Да просто тебе удобно, — заявила Оля мужу, — приехал на месяц, поигрался с детишками и свалил снова жить жизнью холостого человека. А я воспитывай, стирай, убирай, готовь, учи, лечи, да еще и работать выйти? Наравне с тобой, а потом еще и дома? Много я заработаю? Ты? Ты мужик, все как-то устраиваются, а ты просто не любишь, ни меня, ни детей. Или ты возвращаешься, или разводимся. Нет, я работу искать не буду. Я женщина, я имею право быть просто женой и матерью, а ты должен обеспечить семью.

-Про таких говорят и рыбку съесть, и сесть удобно, — грустно усмехается Тамара Олеговна, — сын сказал, что копейки он пересчитывать больше не будет. Желает Оля развода? Пусть подает на развод. Это еще разобраться надо, кто тут кого не любит.