Папина любовь и мамина шуба

-Очень переживал, мы с братом даже думали, что и отца вслед за мамой отнесем вскоре, – рассказывает Анна, – они же 45 лет вместе прожили, а если посчитать, сколько знакомы, сколько встречались. Эх, да сейчас столько не живут. Особенно мужчины.

Анне 43 года, у нее муж и трое детей: 20 лет, 13 лет и 5 лет младшей дочке. Брат моложе сестры на 2 года, у него два сына учатся в средних классах школы. Год назад Анна с братом потеряли самого родного, самого близкого человека – маму.

-Да знали, что так будет, – говорит женщина, – 11 лет мама мужественно сражалась с этим недугом. Но надежда на чудо всегда была. И папа так преданно за ней ухаживал, последние дни, когда сил у нее уже ни на что не было, выносил ее на балкон на руках. В этой ее новой шубе, все говорил ей, какая она в мехах красивая.

За 3 недели до кончины жены отец Анны Дмитрий Николаевич купил жене новую шубу. Роскошную, из серебристой лисы.

-Мама всегда модницей была, – признает Анна, – в последние годы, правда, не до шика было, не до обновок. Все уходило на лекарства, хотя многое делали по квоте, у папы же связи. А тут отец захотел маму порадовать, взял кредит и купил эту шубу.

-Смотри, Рая, – сказал Дмитрий Николаевич супруге, – ты всегда о такой мечтала. Надевай, ух ты, моя красавица! Давай на балкон вынесу? Эх, поправишься, ружье куплю.

-Зачем ружье, – удивилась мама.

-А я, Раечка, староват уже, чтобы голыми руками от твоих кавалеров отбиваться, когда ты, моя хорошая, в этой шубе по улице пойдешь!

-Мама так смеялась, – вспоминает Анна со слезами на глазах, – что нам показалось, что ей лучше становится. Прямо на глазах. Думали – вот оно, то самое чудо…

Но через 3 недели мама тихо ушла во сне. Дети тогда очень переживали за отца, но папа наотрез отказался переезжать к кому-то из них даже временно:

-Я не уйду из дома, где прожил самые счастливые годы.

-А что мы могли поделать? – говорит Анна, – Только навещать отца. Я уже и старших детей посылала, чтобы каждый день у папы кто-то был. Отец на работе отпуск взял на месяц, но я думаю, что и спасла его работа. Иначе или вслед за мамой бы ушел, или опустился окончательно. Первые дни мы даже напоминали ему, что надо душ принять, рубашку переменить.

Дмитрий Николаевич по профессии хирург-ортопед. Но последние лет 5 он не оперировал уже, сидел на приеме в поликлинике, говорил, что возраст уже такой, что сложно оперировать: не то зрение, не то внимание, но доктора ценили. Его ученик, новый заведующий отделением, которое возглавлял Дмитрий Николаевич когда-то, в сложных случаях просил учителя посмотреть, проконсультировать, высказать свое мнение.

-Там, на работе, он эту Веронику и встретил, – морщится Анна, – медсестру ему новую дали, прежняя в ковидное отделение ушла, сказала, что ей зарабатывать надо, а посадили к папе пигалицу, студентку вчерашнюю. Да она всего на пару лет старше, чем папина старшая внучка.

Примерно месяцев через 8 после смерти мамы Анна с братом начали замечать, что папа как-то воспрял, начал проявлять интерес к жизни, вдруг поехал на шопинг, нанял женщину, которая отдраила его изрядно заросшую пылью квартиру.

-Одеваться начал, туалетной водой пользовался, дома вечерами было сложно застать, – говорит Анна, -70 лет не возраст, конечно, я сразу почувствовала, что дело в женщине. Но я была готова к чему угодно, к вдовушке лет 60, к разведенке лет 50-ти, но не к молодухе 25-ти лет!!!

Застигнутый дочерью, пришедшей его навестить, в недвусмысленных обстоятельствах с Вероникой, Дмитрий Николаевич отпираться не стал:

-Да, Вероника – моя женщина, наверное распишемся, но точно будем жить вместе.

-И сколько я не взывала к разуму, сколько не убеждала отца, что Веронике от него нужно только одно: наследство и квартира – без толку, – стонет Анна, – и черт бы с ним, с наследством, с квартирой. Нам с братом ничего не надо, все есть. Но ведь эта Вероника просто бросит отца или будет в открытую ему рога наставлять! Ну не бывает долгой страсть между 70-ти летним мужчиной и нимфой 25-ти лет!

-Я маму вашу больше жизни любил, – заявил отец, – но я живой, она умерла, а я живой. И Веронику люблю. Иначе, но люблю. Я с ней к жизни вернулся, годы скинул. У нас, может быть, даже дети будут! А что? Раз в год и палка, говорят, стреляет!

-Стреляет, – согласился сын, он даже жестче, чем сестра отнесся к ситуации, – если сзади охотник с ружьем стоит. Внуков бы своих постыдился, тьфу…

-А вчера, – говорит Анна, – брат на улице папу с нимфой встретил, идут, говорит, счастливые, а Вероника в маминой шубе. Той самой, из серебристой лисы.

-Я с ним больше общаться не намерен, – заявил брат, – он маму предал, на ее память наплевал. Любит он, дурень старый! Да кому он нужен с этой своей любовью! Ты как хочешь, а я знать его не желаю.

-Вот так, – вздыхает Анна, – я тоже думаю, что с шубой – это перебор. Но с другой стороны, папа в чем-то прав. У нас своя жизнь, навещали, но ему тоже жить хочется. Он же с этой Вероникой словно лет 20 скинул. Надолго ли, не знаю, мне эти отношения не нравятся, я за отца серьезно опасаюсь, но вдруг это любовь? Не такая, как к маме, но тем не менее…